515 слов. Наверное, ООС. Заранее извиняюсь перед заказчиком и Палаником.

Тайлер не сразу запихивает мне в рот ствол пистолета.

На крыше небоскреба «Паркес-Моррис» будет холодно, а погода сегодня пасмурная. Серые толпа и облака, сверху и снизу. На крыше небоскреба «Паркес-Моррис» я буду через пять, четыре, три и сорок пять, три минуты. Лифт поднимается вверх по металлическим канатам, крутятся колесики, загорается пятно света напротив цифры этажа. Здесь этажей сто девяносто один, это сказал Тайлер. Но я и сам об этом знаю.
Тайлер – мой друг, стоит рядом: руки в карманах, смотрит в потолок. Тайлер – мое проклятие. Улыбается улыбкой ангела.
- Зачем нам туда?
Я не знаю, сколько мне осталось. Это знает Тайлер. И впервые я не знаю того, что знает он.
И я знаю ответ на свой вопрос, но задаю его, потому что не хочу молчать сейчас. Сейчас мне хочется спать.
Некоторые желания исполняются быстрее, чем нам бы самим на самом деле этого хотелось.
Желания Тайлера отчасти совпадают с моими. Он не отвечает.
Двери лифта расходятся, и несколько этажей я тащусь следом за Тайлером.
В его руках пистолет. И на крыше мы одни.
Тайлер поворачивается ко мне, перекладывая пистолет в правую ладонь.
Знаком ли я с Тайлером Дёрденом?
Не знаю.

Тайлер не целует меня в губы. Он всегда приникает губами к дырке в моей щеке, просовывая в нее язык.
Я не знаю его в эти моменты, и не знаю, хочется ли мне его оттолкнуть, или сжать челюсти: этот «шрам» - первое напоминания о Бойцовском клубе – не заживет.
Второе напоминания о Бойцовском клубе – этот «шрам» никогда не заживет. И после вечной жизни в смерти тоже.
Мне больно, но я улыбаюсь. Напоминания совсем как правила, придуманные нами.
Я думаю, неужели мы, правда, затеяли все это ради Марлы? Неужели Тайлер заставил меня делать все по своему плану ради нее?
Наверное.

Тайлер слизывает кровь с моей кожи, со своих губ. Его рот чист, я чувствую, как кровь капает мне на рубашку. Если вытянуть шею, интересно, услышу ли я, как кровь сталкивается с бетонным покрытием, заменяющим тут паркет? Мы же все-таки на крыше.
Я думаю, выстрелит ли Тайлер сейчас, или позже, когда пистолет упирается мне в грудь. И ниже: к ремню.
Я думаю, стоило ли заходить так далеко.
Тайлер шепчет мне в ухо:
- У тебя есть один вопрос. Потом я буду говорить.
Руки Тайлера, красивые руки, пальцы тонкие, ногти аккуратные. Он накрывает пальцами мою кровоточащую щеку.
Я говорю:
- Целый мир в твоих руках. Вот только зачем тебе Марла?
И губы Тайлера трогает улыбка, а потом он слизывает и ее.
Тайлер не целует меня в губы, но это – исключение. И это не поцелуй. Мне в щеку упирается его язык, мне в живот упирается дуло его пистолета.
Я жду ответ.
Тайлер говорит:
- Задай этот вопрос себе.
Я задаю. Задавал. Марла – женщина. Вторая, после мамы, в моей жизни. Этого достаточно?
Я думаю, а Тайлер поднимает руку с пистолетом. Второй рукой он касается моего лица, пальцами оттягивая вниз подбородок: отчасти у него это выходит, потому что я не против.
- Знаешь, - говорит Тайлер, - все это мы делаем для того, чтобы жить вечно.
Ствол пистолета утыкается мне в гланды.
- Мы умрем не на самом деле.
Нам осталось жить последние десять минут.